Приятная вязкая и теплая темнота окутала разум Белки, оплела его бархатистой паутиной и, умиротворяюще пульсируя, согревала и расслабляла его, очищая его от всех мыслей без разбора. Сколько это продолжалось? Хм... Это продолжалось ВСЕГДА. У темноты не было ни начала, ни конца в каком-либо смысле. Она была всегда, она будет всегда, а вся «другая» жизнь как бы между. И вот эта «другая» решила взять свое: паутина натянулась, зазвенела и, когда звук достиг апогея, с пронзительным воем порвалась, а разум Белки, оставшись без поддержки, начал падать вниз…. Или вверх? Впрочем, это не длилось настолько долго, чтобы сказать наверняка...
Белка резко сел и замер, давая мозгу прийти в себя после сна. Когда звон в ушах прекратился, а веки осознали, что они сделаны не из свинца, Белка открыл глаза и обратил внимание на звонящий телефон, лежавший на столе рядом с кроватью. Облизав пересохшие губы, зевнув и хорошенько потянувшись до хруста во всем теле, он переполз на другой край кровати и ответил на вызов, даже не посмотрев на номер входящего звонка.
-Шестое отделение морга слушает,- буркнул он в трубку.
-Здорово, Белка!- послышался из трубки бодрый и веселый голос, за который (по крайней мере так он подумал в том момент) надо расстреливать, чтоб не звонили с утра,- ты где сейчас?
-Дома. Сплю. А что?
-Извиняй, что разбудил, просто есть идея слазить кое-куда…
-Дай мне полчаса на пожрать, и я тебе перезвоню, окей?
-Окей, до связи.
Нажав на красную кнопку мобильника, Белка мельком взглянул на встроенные часы и положил телефон назад на стол. После секундного замешательства и мысли «показалось», он схватил телефон и опять посмотрел на время: 16:22. «что за хрень?» подумал он и, набрав «100» на мобильнике, начал вслушиваться в тишину:
-Точное время - шестнадцать часов, двадцать две минуты, тридцать секунд.- беспощадно продиктовал флегматичный женский голос в трубку.
-Ну любить меня сбоку!- сказал вслух Белка, свешивая ноги с кровати. Надев домашние штаны (футболки и тапочки дома Белка не носил лет до 16-цати, пока его первая постоянная девушка (читай жена) не приучила его к этому и еще ряду других не менее важных вещей, но об этом потом), он дошел до кухни, и, открыв холодильник, почесав щеку, любуясь на единственную кастрюлю с овощами его матери, закрыв холодильник, он поставил чайник и отправился в ванную. Картина, представшая перед ним в зеркале, была не утешительной: копна крупно-вьющихся не расчесанных серо-русых волос, еще не отросших до такой степени, чтобы взять их в хвост, беспорядочно торчала во все стороны. Такая комичная прическа с сочетании со взглядом старшего сержанта морпехов, явно пившего пару ночей подряд давала совершенно неуместный контраст.
-Ну и рожа у тебя, Шарапов!
После такого заявления Белка умылся холодной водой, попытался (безуспешно) причесаться и пошел на балкон, по дороге остановившись у шкафа и вытащив из тайника за 35-ым томом Большой Советской Энциклопедии пачку красных Marlboro. Облокотившись на перилла балкона и закурив, он надеялся поднять себе настроение. «Надежда – глупое чувство»,- настроение не поднимется, если перед тобой в жаркое, душное и пыльное июльское «утро» открывается прекрасный вид на грохочущую стройку в пятнадцати метрах от стены.
Мысленно положив на Лужкова с его точечными застройками «вот такой вот таежный прибор», Белка выкурил сигарету в четыре затяжки и щелчком отправил её в полет вниз с балкона. Щелкнул чайник, и Белка отправился наливать чай, напевая (читай нахрипывая) что-то из Motorhead. Усевшись за стол с кружкой, он включил телевизор. На самом деле ему было все равно, что там вещают, просто одним из последствий 12-ти летней жизни на вечно строящейся «ленинградке» была необходимость в постоянном жужжании чего-либо над ухом, будь то компьютер, телевизор, радио или на худой конец кондиционер. Но не стройка. Видеть он её уже не мог, а слышать так тем более. Тем временем жабообразная женщина по ту сторону экрана под одобрительные ропоты других ей подобных существ возмущенно ораторствовала об уровне детского алкоголизма в стране, А Белка тем временем доставал из под холодильника банку темного пива. С блуждающей улыбкой вскрыв банку и отхлебнув пенного сладковатого напитка, белка понял, что настроение вещь крайне непостоянная и (страшно подумать) легко поднимающаяся.
А на улице жара. И это отличный повод слазить куда-нибудь, где прохладно, где нет солнечного света, и так приятно пахнет отсыревшим бетоном и пылью.
Хотя из отведенного ему получаса прошло только пятнадцать минут, идея слазить куда-нибудь так вдохновила его, что Белка вернулся в комнату, взял телефон и начал набирать номер Литра. Эта личность заслуживает отдельного описания: не очень высокий, но немного выше Белки, невероятно худой парень с зелеными глазами, замашками сельского знахаря, высоким смешным голосом и не менее смешной походкой был старым приятелем нашего героя. Более того в свой первый заброс они полезли вместе года два назад. Литр, или как его любили писать все друзья Литръ обладал совершенно прекрасной особенностью — из-за своей комплекции он мог пролезть практически в любой лаз, вентиляцию или дыру, что не раз выручало их в рейдах.
-На связи.
-Куда лезем?
-Шаболовка.
-Буду через час.
-Окей, до встречи.
Одев Джинсы и футболку он закинул в рюкзак немногочисленное "оборудование": налобный фонарик и еще один, ручной, который в народе вульгарно называют "дрочерром", пачку сигарет и небольшую монтировку, одел кеды и был таков.
Белка никогда не сомневался в способностях Литра, но тут он превзошел себя. Посреди Москвы, обнесенный бетонной стеной с колючей проволокой, находился целый маленький заброшенный городок. Этакая Атлантида местного масштаба. Оглядев все это великолепие с крыши соседней "хрушевки" Белка только и смог что сказать.
-Ох...
-Круто, правда?
-Да уж...
Вот только странное чувство не давало Белки покоя. Как будто дышать стало тяжелее, и пульс вдруг резко ускорился.
-Не нравиться мне это.- вслух сказал он.
-Тебе ничего никогда не нравиться,- безапелляционным тоном заявил Литръ,- все равно ведь полезем.
-А куда мы денемся...